«Купол над бурлящим родником». Прошлое и настоящее сардобы Кайнар

Сардоба – это древнее гидротехническое сооружение, предназначенное для сбора и хранения воды. В средние века такие конструкции были распространены в засушливых районах Центральной Азии, где вода ценилась на вес золота. Сардобы возводились в местах, откуда били родники, чтобы защитить драгоценный источник от пыли и солнца, а торговые караваны и путники могли пополнить запасы воды во время долгих путешествий.

Сардоба Кайнар – одна из немногих подобных сооружений, сохранившихся до наших дней. Она расположена в Узбекистане, неподалёку от реки Ахангаран, одного из притоков Сырдарьи.

Сырдарья – крупнейшая река Центральной Азии – протянулась через четыре страны: Кыргызстан, Таджикистан, Узбекистан и Казахстан, в конце своего пути впадая в Аральское море. Журналист и фотограф Азаттыка Пётр Троценко отправился в путешествие вдоль Сырдарьи и её притоков, чтобы рассказать о нынешнем состоянии реки через истории живущих на её берегах простых людей – рыбаков, торговцев, фермеров, а также поговорил с экспертами, которые изучают проблемы бассейна Сырдарьи и ищут пути их решения.

Сардоба Кайнар находится в стороне от популярных туристских маршрутов и о ней мало кто знает даже в самом Узбекистане. Да и добраться до этих мест не так уж просто: дороги здесь по большому счёту хорошие, но до кишлака Кайнар, названного так в честь сардобы, ведёт разбитая грунтовка со следами асфальта, который положили здесь очень много лет назад. Когда-то в этом месте был большой совхоз, но сейчас осталось лишь несколько домов.

Учёные-историки впервые обратили внимание на сардобу Кайнар в конце XIX века, а в 20-е годы XX века, уже во времена СССР, архитектурный памятник изучили как следует. Советские историки описали сооружение как «купол Гумбаз над родником правого берега реки Ахангаран». «Гумбаз» с узбекского переводится как «купол», «кайнар» – «кипящий», поэтому местные называли сардобу «Кайнаргумбази» – «купол над бурлящим родником». Этот купол выполнял функцию естественного фильтра, защищая родниковую воду от внешнего воздействия.

Точная дата постройки сардобы Кайнар неизвестна, по данным исследований, она относится к XVII-XVIII векам, а раньше, предполагают учёные, на этом месте стояло аналогичное, но более древнее сооружение. Построенные в этот период сардобы свидетельствуют о высоком уровне инженерного и архитектурного мастерства древних строителей, которые умели рационально использовать природные ресурсы и строить долговечные сооружения.

В начале прошлого века над сардобой ещё можно было увидеть тот самый купол, но до наших дней он не сохранился, да и сама постройка за последнюю сотню лет пришла в большой упадок, прежде всего из-за воздействия природных факторов и неумолимого течения времени. Но несмотря на это там до сих пор бьёт родник и немногочисленные жители Кайнара продолжают брать оттуда воду.

Несколько лет назад сардоба подверглась реставрации, которую знатоки узбекской истории и культуры назвали актом вандализма. Над старинной сардобой просто надстроили верхнюю часть из нового кирпича, безнадёжно испортив уникальное историческое сооружение.

«Среди малокультурной узбекской верхушки (да и остальной части народа) бытует мнение, что старинный объект своим ветхим видом "позорит" страну, поэтому его необходимо как можно быстрее отремонтировать, в идеале так, чтобы он сверкал как лакированная новогодняя игрушка», – говорится в публикации, посвящённой реставрационным работам над сардобой.

Кишлак Кайнар расположен в нескольких сотнях метров от сардобы. Людей в Кайнаре почти не осталось, а те, что продолжают там жить, до сих пор пользуются водой из сардобы, хотя, по их словам, за последние десятилетия её качество сильно упало.

Алимардон, невысокий мужчина лет 50, живёт в Кайнаре почти всю свою жизнь. Вместе с женой они держат ферму, разводят коров и овец. Дети давно выросли и уехали в город. Мужчина вспоминает, что раньше в роднике было много воды, да и людей в кишлаке было значительно больше. Сейчас в Кайнаре осталось три семьи, которые занимаются сельским хозяйством. Другого способа заработка в кишлаке попросту нет.

На небольшом фермерском подворье Алимардона помещаются голубятня, навес с топчаном и дровяная печь, возле которой возится его жена Нилуфар: скоро время обеда.

– Когда людей было много, жизнь была проще, с электричеством проблем не было, – говорит фермер. – Сейчас электричество есть, но напряжения хватает только на лампочку, а еду готовить невозможно, даже воду вскипятить нельзя. Поэтому мы готовим либо на газе, либо на на дровах.

Мужчина выносит из дома слегка помятую глянцевую фотографию и показывает, как выглядела сардоба Кайнар несколько лет назад: живописные развалины из старинного кирпича с небольшими окнами, вросшими от древности в землю.

– До реконструкции здесь было много воды, которая уходила в большую трубу и её хватало на орошение ближайших земель, – говорит Алимардон. – Урожай тоже был хороший. Но когда взялись за ремонт, то родник засыпали песком, из-за чего воды стало меньше и она сильно загрязнилась.

Алимардон продолжает использовать воду из сардобы для полива огорода и чтобы напоить скот. Однако людям лучше её не пить, говорит фермер: слишком уж грязная. Спустя час к сардобе подъехал автомобиль, из которого вышли двое парней, чтобы напиться из родника.

– Не боитесь отсюда пить? Говорят, что вода грязная.

– Нормальная вода, мы уже не первый год отсюда пьём, и ничего, не отравились.

Я вглядываюсь в тёмную гладь воды. Она в сардобе действительно мутноватая, а если внимательно присмотреться, то можно заметить, что у самого дна плавает мелкая рыба и какие-то бойкие существа, похожие то ли на мальков, то ли на личинок каких-то насекомых.

В сардобе можно заметить и остатки старой кирпичной кладки, побитой временем и отшлифованной жаркими степными ветрами. Местами через камни пробиваются чахлые растения, непонятно как проросшие в этом совершенно неподходящем для зелени месте.

На прощание Нилуфар, жена фермера Алимардона, протягивает нам через старый сетчатый забор несколько шариков курта. Я ловлю себя на мысли, что солёный и жёсткий курт – прекрасная метафора жизни в этих местах: где и полузаброшенный кишлак, и неумело отреставрированная сардоба, и родник, кое-как бьющий из-под земли, каждый день сталкиваются с новыми вызовами судьбы, но продолжают цепляться за существование, несмотря на то, что всё вокруг этому только мешает.