Реформа МВД: фасад покрасили, а здание осталось прежним

23 июня – День казахстанской полиции и это повод ещё раз осмыслить роль этой структуры в нашем обществе. «Каждый народ имеет ту полицию, которую заслуживает», – считает полицейский с 25-летнми стажем, подполковник полиции в отставке Алибек Шапенов.

В своё время, он, вопреки приказу начальства, зарегистрировал заявление о насильственном удерживании Рахатом Алиевым и его подручными топ-менеджеров АО «Нурбанк» Жолдаса Тимралиева и Айбара Хасенова. А после убийства фигуриста Дениса Тена стал одним из инициаторов перехода полиции от карательной к сервисной модели.

– С тех пор, вроде бы, начались какие-то подвижки. Из положительного, например, можно назвать, появление фронт-офисов при подразделениях МВД, некоторые полицейские начальники и участковые инспекторы открыли страницы в соцсетях для обратной связи, – рассказывает бывший полицейский. – Однако события января 2022 года показали, что реформы были больше фасадными, чем настоящими, так как полиция в отдельных регионах Казахстана по-прежнему служит не народу Казахстана, а своему начальству, отдающему преступные приказы.Когда в январе 2022 года сотрудников полиции Алматинской области распустили по домам, я не поверил своим ушам! Как так?! Во время таких событий правоохранительные органы должны, как минимум, обеспечить оборону здания (в данном случае – областного департамента полиции и его структурных подразделений), сохранить все, что в нём есть, – оружие, документацию, мебель, технику и т.д. Однако начальник департамента Алматинской области генерал Серик Кудебаев, как следует из приговора суда, отдал приказ личному составу покинуть служебные помещения, а сам, оставив вверенный ему участок, выехал из города. В результате преступники свободно проникли в здание департамента полиции и завладели боевым оружием и боеприпасами.

Этот и другие случаи показали несостоятельность нашей полиции. Я не говорю уже о том, что её сотрудники делали потом с задержанными людьми: «гладили» утюгами и прочее. В Алматы полицию по домам не распускали, но заниматься охраной общественного порядка и обслуживать вызовы граждан здесь было некому: все силы были брошены на площадь, а также охрану отдельных стратегических объектов и зданий.

– Наша полиция вовремя Кантара «прославилась» выдающимися жестокостью и бессердечием. По каким качествам идёт отбор в правоохранительные органы?

– Я бы не стал всех стричь под одну гребенку. Среди сотрудников полиции есть немало тех, кто честно выполняет свой служебный долг. А самое главное, они все граждане Казахстана – чьи-то братья, сыновья, мужья, отцы, одноклассники и сокурсники. Поэтому, когда поднимают вопрос о бессердечии нашей полиции, я всегда говорю, что мы другой и не заслужили, потому что, ссылаясь на то, что «от нас ничего не зависит», не участвуем в общественной жизни ни избирателями, ни наблюдателями.

По данным Центризбиркома, в Алматы, например, явка на избирательные участки на последних выборах составила 28%. Но тот, кто наблюдал за ними и вживую видел полупустые участки, считает даже эти цифры завышенными.

Но при этом народ, игнорирующий выборы, хочет, чтобы у него была нормальная полиция, не коррумпированные суды, хорошие медицина и образование. На мой взгляд, единственное, что может сделать наш пассивный, но вечно критикующий электорат для своего будущего – накопить деньги и отправить своего ребёнка учиться в Евросоюз или США. А кто тогда у нас завтра будет полицейскими или врачами, которые защищают и лечат людей, а не зарабатывает на них?

– Но вы ведь тоже в недавнем прошлом служили в полиции…

– Я отдал полиции 25 лет жизни, но никогда не исполнял преступных приказов. Это не голословное утверждение. Расскажу об одном резонансном случае. Я являюсь одним из основных фигурантов по делу о похищении и убийстве топ-менеджеров «Нурбанка»: меня неоднократно вызывали в суды в качестве свидетеля, в том числе и за границу, в Земельный суд Вены.

Эти события, напомню, происходили в конце января 2007 года. Я тогда занимал должность начальника дежурной части Медеуского РУВД Алматы. В тот день, когда банкиров взяли в заложники, заступил оперативным дежурным по району. Когда от дежурного ДВД Алматы поступило телефонное сообщение о том, что в здании «Нурбанка» происходит конфликт между сотрудниками СОБРа (специальный отряд быстрого реагирования) и СОПом (служба охраны президента), я направил туда участкового инспектора полиции и экипаж патрульной полиции.

Прибывший наряд доложил по рации, что вызов подтвердился: на первом этаже здания находятся действующие сотрудники СОБРа и сотрудники СОП, осуществлявшие охрану Рахата Алиева (президентский зять тоже был там). Понимая, что это далеко не рядовая стычка и что дело приобретает серьёзный оборот, направил туда также следственно-оперативную группу и руководство РУВД. Туда же подтянулось и руководство ДВД города.

Однако наша следственно-оперативная группа вернулась оттуда ни с чем: Рахат Алиев просто прогнал их, не разрешив войти в здание банка. Узнав об этом, я потребовал от руководителя этой группы мотивированный рапорт – по какой причине не был собран соответствующий материал, а вопрос не решен по существу.

В это же время в дежурную часть РУВД обратился молодой человек с рукописным заявлением от имени Армангуль Капашевой (он представился её младшим братом). Женщина заявила, что Рахат Алиев насильно удерживает её мужа, Жолдаса Тимралиева, на 9 этаже здания «Нурбанка». Учитывая содержание заявления – совершение тяжкого преступления, тем более членом семьи действующего на тот момент президента Казахстана, я сказал брату заявительницы, что, если она не может лично обратиться в РУВД, то направлю к ней домой следственно-оперативную группу. Но Капашева, как выяснилось, жила недалеко, поэтому подошла лично буквально через несколько минут. Переговорив с женщиной, зарегистрировал поступившее от неё заявление, я доложил об этом по телефону исполнявшему обязанности начальника РУВД Ерлану Абдрахманову.

Тот, перезвонив через некоторое время, сообщил, что сейчас приедут сотрудники финансовой полиции, которым надо отдать заявление от жены банкира Жолдаса Тимралиева, Книгу учета заявлений (КУЗ) и Журнал учета информации (ЖУИ). Подошедший вскоре молодой человек спросил, знаю ли я о цели его визита? Я нарочито громко, чтобы слышала находившаяся в здании РУВД Армангуль Капашева, ответил: «Да я в курсе. Заявление подала эта женщина, я его принял и зарегистрировал».

«Как зарегистрировал?!» – переполошился сотрудник финансовой полиции. Услышав, что согласно приказа, я обязан сделать это, он начал советоваться с кем-то по телефону, потом не терпящим возражения тоном заявил: «Отдайте мне заявление».

«Только после предъявления постановления о производстве выемки», – ответил я.

Он напомнил мне о том, что начальство приказало мне его отдать.

– Именно поэтому я готов отдать, но только на законных основаниях, то есть при соответствующем приказе со стороны моего руководства и надлежащего оформлении изъятых документов, – ответил я.

Скоро в дежурную часть РУВД прибыли руководящие сотрудники Департамента финансовой полиции Алматы. Когда я в очередной раз повторил: «Или оформляйте все законным путём, или – до свидания», то офицеры этой службы стали угрожать меня закрыть в КПЗ. В ответ я предложил им покинуть режимный объект, и, чтобы предотвратить попытку силового изъятия документов, приказал своему помощнику при их попытке приблизиться к сейфу с документами, стрелять на поражение. Когда в РУВД прибыл уже сам начальник департамента финансовой полиции Алматы полковник Владимир Курбатов, я повторил то же самое. В итоге им всё-таки пришлось вызвать прокурора, чтобы тот санкционировал постановление о выемки заявления Армангуль Капашевой и журналов КУЗ и ЖУИ.

А все это время, как стало известно много позже, банкиры Жолдас Тимралиев и Айбар Хасенов насильно удерживались в здании «Нурбанка». Не исключаю, что, если бы опергруппа, несмотря на оказываемое давление, смогла выполнить свои обязанности и оказать им помощь, то их можно было бы спасти.

Но если бы и я, сдавшись под напором мощнейшего прессинга, просто отдал бы вымогаемые документы, то меня наверняка сделали бы крайним в случившейся в трагедии – обвинили бы в смерти банкиров и были бы отчасти правы. Мол, если бы не моё бездействие, как оперативного дежурного, эти люди остались бы живы. Приказ предписывал регистрировать поступившее заявление и принять все меры к освобождению людей, взятых в заложники.

Я уже вышел в отставку, когда, по приглашению Земельного суда Вены, выступил там свидетелем в уголовном деле по обвинению экс-председателя КНБ Альнура Мусаева и одного из подручных Рахата Алиева Вадима Кошляка в похищении и убийстве топ-менеджеров АО «Нурбанк» Жолдаса Тимралиева и Айдара Хасенова. Самого Алиева в это время уже не было в живых.

– А вы сами сейчас как относитесь к полиции, которой отдали четверть века своей жизни?

– Мне очень жаль, что общий уровень сотрудников снизился после обретения независимости. Он вырос разве что в части компьютерной грамотности, но главное ведь не новые технологии, а люди. А их приоритеты поменялись. Если мы ещё верили той присяге на верность советскому народу, которая затем для нас трансформировалась в присягу народу Казахстана, то сейчас стало много таких, что хочет просто быть в погонах, а значит, при власти. Поэтому и уважения со стороны большей части населения нет к нынешней полиции.